Личный опыт основателя Фонда Шередар
IT-инструменты, которые использует Михаил Бондарев
- Трелло
- Увеличить
- Телеграмма
- YouTube
- ВК
Не все предприниматели систематически занимаются благотворительностью. Но есть и те, кто не только периодически перечисляет деньги на социальные цели, но и методично развивает важные для общества проекты. Михаил Бондарев, основатель языковой школы VKS-International House, долгое время оказывает финансовую помощь детским домам и фондам. А 10 лет назад основал собственный фонд «Шередар», который занимается бесплатной реабилитацией детей после тяжелых заболеваний. О том, как и зачем совмещать бизнес с благотворительностью, Михаил Бондарев рассказал порталу Biz360.ru.
Досье
Михаил Бондарев — предприниматель из Москвы, основатель и директор языковой школы «ВКС — International House». Окончил факультет автоматики и электроники МИФИ. После окончания работал научным сотрудником. В 1992 году он основал компанию «ВКС», на базе которой выросла сеть языковых школ «ВКС — Международный Дом». В 2012 году учредил Благотворительный фонд «Шередар», который занимается реабилитацией детей после онкологических и других тяжелых заболеваний. Построил и в 2015 году передал в фонд реабилитационно-оздоровительный центр во Владимирской области.
Мой путь к благотворительности
В детстве я любил помогать другим. Мне очень понравилось читать “Тимур и его команда” и другие книги, где ребята делают полезные дела.
Я долго не мог понять, зачем я живу. Какой смысл в моем существовании, если ты все равно умрешь? Уже в зрелом возрасте я впервые открыл для себя Евангелие. Можно сказать, с этого все и началось. Были такие слова: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небесах».
С тех пор я начал регулярно помогать другим людям, тем более, что у меня были на это деньги. Он помогал детским домам, приносил деньги в церковь. Но я чувствовал, что все это «не то». Неясно, дошла ли помощь до получателей или нет.
В то время один из сотрудников моей компании участвовал в благотворительных программах Российской детской поликлиники. Одним из направлений деятельности больницы является лечение онкологических заболеваний. Через эту женщину я начал анонимно переводить деньги в РДКБ.
Я считаю, что помочь “без лишней суеты” – самый правильный вариант. Если есть возможность, помогите, но лучше всего это сделать тайно. Самое главное помочь, а не прославиться.
Потом коллега познакомил меня с Галиной Чаликовой (создатель и первый директор фонда «Подари жизнь» — прим ред.), которая возглавляла благотворительную группу в РДКБ. Через нее я стал регулярно помогать больным в больнице, довольно серьезные суммы. Через некоторое время Галина предложила открыть благотворительный фонд и войти в его правление. Так был основан Livsgavestiftelsen. С первых дней я сидел в правлении фонда и уже в этом качестве помогал РДКБ.
Создание Фонда Шередар
В 2011 году государство построило Национальный медицинский центр имени Димы Рогачева, крупную детскую онкологическую больницу, одну из лучших в мире. Дети получили эффективное лечение. Но в то же время в России не было хороших условий для реабилитации после лечения.
Дети возвращаются к нормальной жизни после тяжелых месяцев, а иногда и лет в больнице. Болезнь поражает как тело, так и психику. Маленьких пациентов приходилось отправлять на реабилитацию за границу – это, конечно, было очень дорого. Но в хороших реабилитационных центрах они быстро оправились от болезни, стали более самостоятельными и уверенными в себе.
Я почти сразу понял, что надо создать что-то подобное у себя в стране. Учредил благотворительный фонд «Шередар» и начал строительство реабилитационно-оздоровительного центра для детей. Когда мы его создавали, мы не просто ориентировались на международный опыт, а максимально его копировали. Все было придумано до нас – оставалось только грамотно “перенести” иностранные разработки и методики.
Построить такой центр, как Шередар, было непросто. Но надо отметить, что многие проблемы решались легче, чем при строительстве коммерческих объектов. Чиновники оперативно согласовывали различные вопросы. Поставщики материалов на стройке, узнав о назначении объекта, отнеслись к нам более лояльно, чем к рядовым покупателям – по крайней мере, ценники не подняли. А некоторые продавали материалы за полцены или отдавали даром. Кстати, многим компаниям гораздо проще пожертвовать на благотворительность товары, чем деньги. Когда вы просите пожертвовать 5 тонн кирпича, а у предпринимателя есть 500 тонн на складе, почему бы не помочь?
«Шередар» до сих пор остается единственным в России реабилитационным лагерем для детей, перенесших онкологические заболевания. У нас бесплатное проживание, очень достойные условия, эффективные программы. Казалось бы, какие возражения могут быть со стороны родителей?
Но это не так просто, как кажется. После тяжелой болезни у ребенка мать не всегда горит желанием его куда-то отпускать. И такая чрезмерная опека – это тоже травма для ребенка. Ему снова предстоит жить полноценной жизнью, а значит, он должен быть независимым. Но за долгие месяцы болезни он привык на все вопросы спрашивать разрешения у врача и у матери. И он часто боится входить в общество. И мамы, и сами дети изначально недоверчивы, поэтому рекомендации врачей или других мам посетить наш реабилитационный лагерь не лишние.
Мы активно привлекаем волонтеров, и в этом наше главное отличие от многих подобных центров. Кажется, что людям не платят, а это значит, что этот вариант должен быть дешевле. Но это не всегда так. Для каждой программы нужно набирать и обучать волонтеров — это большой труд и серьезные затраты. Кроме того, мы оплачиваем проезд, проживание и питание.
С другой стороны, если вы зависите от волонтеров, это тоже своего рода благотворительность. В результате работы лагеря Шередар достигается двойной эффект. Основная цель – помощь детям. Во-вторых, через наш лагерь за эти годы прошло две-три тысячи волонтеров. Мы научились общаться и помогать детям после тяжелых заболеваний. Обучение и поддержку волонтеров можно назвать моим вкладом в развитие общества.
Мои инвестиции
За все годы работы Фонда Шередар я потратил на реализацию программ 920 миллионов рублей. Пожертвования граждан и субсидии от государства за этот же период составили 80 млн рублей. Это тоже хорошая цифра, большие деньги, я благодарен донорам за их вклад, и государству за грантовые программы. Но это все равно меньше 10% от того, что вложено.
Возможно, здесь сказалась моя внутренняя привычка служить, а не просить. Иногда я говорю, что легче заработать, чем собирать. Но мне повезло – у меня есть бизнес, который может приносить деньги.
Суммы, которые я трачу на Шередар, намного больше пресловутой библейской десятины, но последнюю я с себя не отрываю. Я не чувствую, что чем-то жертвую. Благотворительность для меня как хобби: я просто занимаюсь любимым делом. Как правило, у бизнесменов есть свои увлечения, многие из которых недешевы: рыбалка, охота, каякинг, экстремальный туризм. Эти люди тратят на хобби, я трачу на благотворительность.
С другой стороны, я никогда не стремился к роскоши. Я не хотел ни виллу, ни яхту, ни недвижимость за границей. Поэтому я легко отдаю деньги на благотворительность.
Что это дает моему бизнесу
Участие компании в благотворительности – большой плюс для ее имиджа в глазах сотрудников. Они видят, что часть прибыли уходит на важное доброе дело. В принципе, только учредители могут решать, как распорядиться прибылью. Они могут сжечь эти деньги, съесть их, потратить на роскошь. Но если компания инвестирует в благотворительность, сотрудники более лояльны к ней и к руководству.
Часто учредителями реабилитационных лагерей за границей являются коммерческие компании, организующие их в благотворительных и рекламных целях. Я думаю, это очень хорошо. Пусть используют для рекламы, пиара, славы: главное, чтобы был результат. Другой вопрос, если пиар единственная цель, то это сразу заметно. А когда лагерь делают для детей, это тоже проявляется на всем. Разница в подходах отражается как на внутреннем содержании, так и на внешнем.
Наш лагерь «Шередар» точно не задумывался для саморекламы. Цель состояла в том, чтобы помочь детям вылечиться от тяжелых заболеваний. Когда я только начинал заниматься благотворительностью, об этом никто не знал, даже из близких. Я сделал это тайно. К сожалению, тайно построить лагерь нельзя, хотя я думал об этом.
С другой стороны, если у бизнеса есть возможность получать дивиденды от благотворительности, пусть даже моральные, то почему бы и нет? Здесь иногда приходится жертвовать личной скромностью. Я вкладываю деньги, которые компания заработала в проект. Так что она заслуживает некоторой оценки со стороны общества. Но при этом мы «не перегибаем палку» и не кричим на каждом углу о своих добрых делах. Они говорят сами за себя.
Что я понял
Все эксперты говорят, что благотворительный фонд подобен бизнесу. Только нюансы отличают его от других видов бизнеса. Это и люди, и деньги, и пиар, и GR (отношения с властью). Поэтому управление фондом для меня похоже на управление другой компанией.
Я никогда не думал о том, как можно совмещать ведение бизнеса и управление фондом. Секрет здесь только один – делегирование. Я всегда говорю, что просто собрал вокруг себя нужных людей — и в бизнесе, и в фонде. Они делают свою работу, а я начал этот бизнес и являюсь менеджером. Но без команды у меня бы ничего не получилось.
Благотворительность позволила мне лучше понимать людей. Есть мудрая поговорка – “Не делай добра, не будет тебе зла”. Делая добро, не ждите, что вам отплатят тем же. Наоборот, готовьтесь к тому, что к вам придут и скажут: «Сделай в 10 раз больше». И не обижайтесь на это, так устроена жизнь. Люди принимают помощь как должное и требуют еще большей помощи. Потому и сделал – и забудь, не обижайся, не жди благодарности: только помоги.
«Шередар» дал мне много новых знакомств в областях, о которых я даже не думал. Например, мы проводим кинофорум, где я знакомлюсь с актерами, режиссерами, сценаристами. Как бы я встретил их без фонда?
Я стала иначе смотреть на людей и их внутренние мотивы. Когда сидишь в «офисной коробке» и каждый день делаешь одно и то же, многого не замечаешь. А когда ты ломаешь стены своего ящика и прикасаешься к реальным проблемам и человеческим проблемам, ты видишь многое по-другому, понимаешь все глубже и глубже. Я становлюсь мудрее, и каждый человек рождается и живет именно для того, чтобы стать мудрее.
Что будет дальше
Главный план на будущее – построить второй реабилитационный центр недалеко от первого. Тогда в «Шередаре» в радиусе нескольких километров появится полноценный комплекс: гостиница и два реабилитационных центра. Строительство обойдется ориентировочно в 600-800 миллионов рублей. У меня сейчас не так много денег. Но я уже знаю, что делать в таких случаях.
Кроме того, в ближайшие месяцы мы планируем добавить новые программы в расписание лагеря. Некоторые из них уже действуют. Например, у нас появилось новое направление – молодежь. Мы увеличили возраст принимаемых детей: помимо детей, это теперь мальчики и девочки.
Мы хотим расширяться в других областях. Например, реабилитация детей с сахарным диабетом. Мы планируем принять детей, пострадавших в результате боевых действий. К сожалению, сейчас этот вопрос стал актуальным.
Мы хотим организовать программу скорби для родителей, потерявших ребенка. Пригласите семьи пережить это горе вместе. Но это очень тонкая и сложная тема, мы еще не научились с ней работать.
Я абсолютно уверен, что волонтеры не покинут Фонд Шередар после моего ухода. И хотелось бы сделать все с умом, чтобы потом у моих преемников не было трудностей, в том числе и с финансированием благотворительных программ. Сейчас я хочу подарить фонду Шередар здание моей гостиницы ВКС – оно рядом. Но по закону коммерческая компания не может передать имущество благотворительному фонду. Я понимаю, почему: кто-то начал бы это делать, чтобы «отнять» имущество от налогов. Пока не удалось передать гостиницу в фонд. Я надеюсь, что смогу сделать это однажды.
